Переход к пространственно распределенным системам расселения с использованием особенностей геологического строения местности приведет к росту безопасности и инженерной защиты населения.
Автор(ы):
Кривов А.С.
Содержание
Остановимся на некоторых позициях, определяемых содержанием нового для РФ документа – Стратегии пространственного развития страны, предусмотренной законом о государственном стратегическом планировании. Эта Стратегия, разрабатываемая сегодня, имеет ряд предшественников, в том числе Генеральную схему расселения на территории Российской Федерации, имеющую в свою очередь преемственность с аналогичными документами предшествующего периода.
Разработанная в 1992 – 1996 годах практически одновременно с первым Градостроительным кодексом РФ (1996-2004 гг.),
Генеральная схема расселения на территории РФ исходила из условий своего рода транзитности сложившейся на тот момент ситуации, когда предполагалось, что несколько миллионов русских семей вернутся в РФ из стран СНГ. Это необыкновенная для бывшей РСФСР удача могла компенсировать продолжавшийся многие десятилетия отток населения в союзные республики и оголявший многие территории России. Ставилась задача воссоздания некоторых традиционных для страны ареалов оседлости, например – среднерусской системы расселения, южно-сибирского ареала расселения и некоторых других.
Миллионы вернувшихся семей могли разительным образом изменить тенденции обезлюживания и запустения территорий нечерноземья и других, обернув их в тренды быстрого развития и процветания. Разрыв произошел из-за несовпадения ожиданий и реальности. Число приезжих значительно уменьшилось после прекращения организованной поддержки репатриантов. Сменились правила игры – каждый отвечал только за себя. Навыков самоорганизации и возрождения запустелых пространств не хватало, большинство потянулось в хорошо освоенные места, меняя предприимчивость в пространстве на предприимчивости другого рода. Пассионарии двинулись в основном в Москву, Санкт-Петербург и другие миллионники, на Кубань, в Ставрополье и т.п.
Тем не менее, местонахождение региональных и межрегиональных систем расселения в рамках задачи восполнения и гармонизации урезанной территории бывшего СССР до уровня новой национальной системы расселения, было определено достаточно точно, работа получила Государственную премию РФ 1998 года и существует до настоящего времени. Основным уроком, полученным из истории с Генсхемой расселения 1998 г., стало новое понимание модели возможного, т.е. реализуемого, развития. А именно: человек, семья, домохозяйство оседают там, где уже присутствует, либо целенаправленно создаётся определенный набор транспортно-инженерной, производственной и социальной инфраструктуры. К тому же стремительный водоворот пропажи финансовых сбережений, казавшихся поначалу вполне достойными, привел к пониманию их фактической ничтожности в мире новых правил.
Подобные же оценки касаются местного населения: предприятия закрываются, инфраструктура ветшает, социальные услуги резко сжимаются и становятся платными. Ситуация самовыживания, а не работы на государство – непривычна, незнакома, местные предприниматели немногочисленны и занимают, как правило, лишь узкие ниши рынка. Люди тянутся в города по восходящей градации численности их населения. Пустынное пустеет, промежуточное заполняется и возгоняет наиболее активное население во все более и более крупные города. Вершину занимают Москва, ближнее Подмосковье, Санкт-Петербург, другие мегаполисы и наиболее привлекательные по природно-климатическим условиям территории. Происходит очаговая концентрация населения за счет снижения его численности в малых и средних городах, селах, в отдаленных регионах.
Смена экономической модели приводит к пространственному перераспределению мест активности, капитальные вложения как инструмент планового развития сменяется инвестициями, то есть ресурсами, требующими скорейшего коммерческого возмещения. А это, как известно, сферы продаж природных ресурсов, торговли, строительства, оказания различных услуг, всего того, что не связано со сложными производствами, длинными технологическими цепочками, НИОКР и т.п. Соответственно происходит перераспределение долей в структуре ВВП, формах занятости, требований к составу и квалификации рабочей силы.
Эффекты поляризации в пространственном распределении населения работают на энергиях «естественного» следования стихийным трансформациям жизнеустройства. В результате на территории Москвы и прилегающих к ней поселений живет уже более 20 миллионов человек. Причем аргументы внутренней миграции исключительно рациональные: человек ищет место, где ему будет проще устроиться на работу, будет выше доход, шире выбор услуг и т.п. Народ «кучкуется», лепится к уже сложившейся активности, в которой всегда найдутся нишы для бывших производственника, инженера, преподавателя, но ниши эти почти всегда будут требовать смены профессии, обретения новой квалификации в значительно более простой технологической среде.
Отсюда – новое понимание ставших привычными процессов: заброшенные, не привязанные к импортируемому сырью либо федеральной инфраструктуре территории, не имеющие вследствие этого внешних по отношению к ним инвестиций, будут в наступившей ситуации и дальше вырождаться в пространствах, разделяющих мегаполисы. Опустынивание земель даже между двумя крупнейшими из них – Москвой и Санкт-Петербургом, (а из Бологого, кстати, предлагалось Генсхемой расселения-1998 инициировать широтное развитие Среднерусской системы расселения) происходит с неизбежностью следования основному потоку перемен.
Социально-политическая структура страны в целом приемлет и даже поощряет запредельную концентрацию населения в столичном регионе. Во второй половине прошлого века рост Москвы и Ленинграда происходил во многом за счет сети городов-спутников, создававших концентрированные «планетарные системы» точек развития высоких технологий вокруг академических, исследовательских и конструкторских центров. Сегодня отчетливо доминируют факторы урбанистически ориентированных бизнесов – максимизации ввода недвижимости, контролируемого землевладения и адаптивного к этим условиям градостроительного нормирования, укрупнению и концентрации торговых объектов и сетей, дорожного строительства, коммерческого благоустройства, рекламы, уличного дизайна, общественного и частного транспорта. Отдельная ветвь – жилищно-коммунальное хозяйство с его гигантскими по обороту ресурсами, величина которых прямо коррелирует с размерностью и численностью населения города, что, опять же создаёт фоновое давление на продолжение роста числа потребителей.
Урбанистические бизнесы, связанные с развитием, оборотом, эксплуатацией недвижимости и жилищно-коммунального хозяйства в целом, стали сегодня одним из наиболее крупных и политически мощных бенефициаров тренда на развитие мегаполисов и агломераций. Жилищное строительство в форме его железобетонных мегаструктур, сжатых внутренних пространств и небрежением к рациональным нормам плотности, стало чуть ли не главным поставщиком инвестиционных доходов. Падение ликвидности своей продукции строительный комплекс намерен сгладить дальнейшим уменьшением площади квартир, льготирования ипотеки, всеми иными способами воздействия на мобилизацию падающего платежеспособного спроса.
Смена ведущей модели городского развития, его градостроительного обеспечения и прежде всего его структурообразующей части – жилищного строительства, переход к другим его моделям и формам стал необходимостью. Базовая форма новой модели сложилась и занимает последние годы в объемах вводимого жилого фонда более 40%. Эта форма – индивидуально-усадебный тип жилищного строительства.
Сегодня характер развития России снова осознан как транзитный. Экономика переходит к формированию более гармоничной и жизнеспособной структуры за счет увеличения доли производств, создающих высокую долю добавленной стоимости в своей продукции, за счет трудного перехода от доминирования сырьедобывающих, финансово-спекулятивных и торгово-сервисных секторов к реальному производству и, главное, - растущей самостоятельности проектирования и конструирования конечных продуктов. Прежде всего в оборонно-промышленном комплексе. Проектно-конструкторские работы в координации с прикладными исследованиями по широкому фронту направлений при выборе стратегически важных долгосрочных проектов развития, становятся сегодня определяющим фактором в обеспечении технологической самостоятельности страны, ее культурного самоосознания и жизненной энергии развития. Общество нуждается в таком переходе и задача государства – открыть возможность и создать условия для такого развития.
Для этого необходимо иметь стратегию, опирающуюся на совершенно практические и реализуемые составные части. Каждая из них может казаться независимой от других, но в системе они будут направлены на решение главной триединой цели. Цель эта – удержание страны в составе лидеров мирового развития за счет: 1) военного, технологического и экономического могущества; 2) конкретной национальной формы социального достоинства граждан страны; 3) политики точного встраивания в глобальные, межрегиональные, блоковые структуры и действия, в том числе финансово-экономические и культурно-исторические, на фоне кинетики быстро и непредсказуемо меняющегося мира.
Первые две позиции сопряжены взаимозависимо. Взаимозависимость, или, в другой терминологии – системность компонентов этого непростого сочетания, может быть развернута последовательно и пояснена более подробно по линиям выбранных основных позиций и направлений.
Первая обеспечивающая устойчивость страны, позиция: национальная система расселения и размещения производительных сил. Стратегия национальной безопасности является сегодня единственным документом общегосударственного уровня, устанавливающим объективную реальность и значимость для Российской Федерации этих ключевых факторов надежности, устойчивости и объективных условий выживания и развития.
Система расселения – как она сложилась сегодня – характеризуется весьма высоким уровнем рисков: сверхконцентрация в Московском регионе, Санкт-Петербурге, других мегаполисах населения, полностью зависящего от централизованных коммунальных систем при очень высокой плотности населения и уровне автомобилизации. Это полностью предсказуемый коллапс при сколь-нибудь масштабном ЧП. В штатном же режиме – издержки и неудобства пользования общественным и личным транспортом. Пробки, скученность, удручающая монотонность городской среды, бравирующей строевыми одинаковостями шеренг и скобок многоэтажных железобетонных коробок. Всё это пока представляется привлекательной приманкой для многих миллионов наших сограждан. Конечно, главная особенность российской урбанизации – наличие двух жилищ – квартиры и дачи, загородного дома, сглаживает один недостаток за счет дальнейшего усиления другого – транспортных издержек.
Такой тип жизнеустроения не сможет быть основой для достижения целей развития нашей страны в предстоящем глобально-историческом выборе модели и позиционирования, привлекательных для окружающего мира. Мы не должны находиться под постоянным прессом требований к росту компактности, плотности упаковки функций и объектов, к зависимости всех видов деятельности от финансово-долговой основы. Нужно искать и находить решения, отвечающие нашей национальной специфике. Прямое следование используемым сегодня в мире образцам не подходит, поскольку условия наши уникальны, но пользуемся мы примерами Сингапура, Парижа. Шанхая, Лондона, Сеула и других мировых мегаполисов, где структура ВВП строится на иных базовых основаниях с практически неограниченными кредитно-финансовыми источниками и в условиях острого дефицита территориального и сырьевого ресурсов.
Масштабность страны, охватывающей 11 часовых поясов, предполагает объективно сильную позицию межрегиональных и региональных связок в макрорегионах Дальнего Востока, Северо-западного бассейна регионов, зоны ВСМ Москва-Казань-Екатеринбург и в далее в южном направлении по вектору пространственного развития на Челябинск – Магнитогорск, западнее – Миасс, Златоуст и далее на Уфу; коридоров БАМ и Транссибирской магистрали, других.
Макрорегионы, имеющие географически значимую пространственную размерность одного-двух и более субъектов РФ, могут согласованно формировать на базе программ территориального развития федеральных округов систему производственных и расселенческих образований, сухопутно-речных бассейнов, с развитым инфраструктурным комплексом и опорой на выгоды использования устоявшихся поставок, связей и местоположения, на устойчивую оседлость населения с высоким уровнем квалификации.
Такие мегаобъекты должны стать основными стратегически планируемыми проектами развития. В дополнение к уже установленным формам содействия экономической деятельности – территориям опережающего развития, техно-паркам и другим, вопрос ставится о пространственной координации и установлении взаимосвязей отдельных объектов и кластеров в составе целостных сетевых систем производства, расселения, градостроительства, об их структурной пространственной организации на уровне макрорегионов.
В свою очередь сеть опорных макрорегионов и соответствующих им межрегиональных систем расселения даёт возможность выводить на проектный уровень управления деятельность по программированию и планированию пространственного развития страны.
Речь идет о переходе от представления о городе как об отдельной хозяйственно-социальной муниципальной единице, включаемой наряду с другими муниципалитетами в стратегию социально-экономического развития и схему территориального планирования субъекта РФ, к другой модели представления, при которой город, даже если это город федерального значения, рассматривается как составная часть интегрирующей социально-производственной системы пространственной организации национальной системы расселения и размещения производительных сил.
Происходит перенаправление основного вектора внимания. Так, «агломерационное» представление о городе влечет за собой аргументы о важности его роста для перехода в ранг мегаполиса как условия развития и повышения производительности труда. О сохранении компактности, о массовой железобетонной упаковке кварталов и создании в агломерации их клонов. Агломерация видится как город-центр и льнущие к нему по вылетным магистралям анклавы. Чаще всего на землях другого муниципального образования. Когда анклавы одного города-центра сливаются с анклавами других, возникает конурбация, урбанизированная территория. Проблема переводится в форму необходимости организационного переформатирования. Однако, конкретные решения территориального планирования, планировки территории, выдачи разрешительных документов на строительство принимаются на муниципальном уровне и здесь интересы участников далеко не гармонизированы. Прежде всего в силу конкуренции за инвестиции и конкретные урбанистические бизнесы.
Переход к программам территориального развития макрорегионов в границах федеральных округов с введением согласно Основам государственной политики Российской Федерации на период до 2025 года, утвержденных Указом Президента РФ от 16.01.2017 г. №13, вводит функционал администраторов таких программ. Стратегия пространственного развития РФ создаёт концептуальную основу для определения и очерчивания исходных контуров пространственных макро-единиц взаимосвязанного размещения производительных сил и групп локальных систем расселения. Эта основа определяется на материале отраслевых федеральных и региональных инфраструктур, объектов и на основе приоритетов развития. Главное, что здесь, на этом этапе, происходит включение в активную фазу планирования, готовятся решения о гармонизированном в общенациональном контексте составе инвестиционных и консолидированных проектов, а также площадок, передаваемых в рыночный сектор с заданным перечнем целевого использования. Процесс развития макрорегиона получает проектно-расчетную платформу координации отраслей, территорий, корпоративных, частных источников и субъектов сложно-составного инвестиционного проекта большой мощности.
Далее, в цикле подготовки концепции стратегии пространственного развития макрорегиона (части территории федерального округа) формулируется запрос на территориальное планирование объекта федерального уровня, определяемого как «часть территории Российской Федерации», готовятся обосновывающие материалы по структуре землепользования, размещению линейных и площадочных объектов, ожидаемые контуры различных функциональных зон. Следующий шаг - переход к территориальному планированию регионального и муниципального уровней, получающих уже таргетированный и обусловленный интересами целого, исходный материал для работы.
В цикле пространственного стратегического планирования возможно исходно предусматривать такую, например, систему транспортной инфраструктуры, в которой сеть региональных и локальных коммуникаций, имеющих мощные узлы сопряжения с федеральными трассами, закрепляется за автотранспортом, в том числе и в первую очередь легковым, принадлежащим населению. В этом случае требования к размещению производственных площадок (участков целевого использования), к структуре и частоте ячеек в сетях коммуникаций будет качественно отличаться от таковой при разреженной в географическом пространстве, но при этом чрезвычайно плотной застройке городских блоков.
Размещение производств сегодня практически не коррелирует с размещением жилья, трудовые корреспонденции складываются стихийно, улично-дорожая сеть в нарастающем числе мест тромбирована, риски в обеспечении безопасности централизованных систем инфраструктуры нарастают – всё это в силу принятой модели градостроительства и территориального планирования как его муниципального проектировщика генеральных планов, проектов планировки и др. Это единственный сегодня способ правового распорядительного регулирования и регламентации использования земель, участков, объектов, установления их параметров. При этом собственно расселенческие структуры – региональные, межрегиональные, национальная системы расселения в качестве объектов территориального планирования не рассматриваются.
Стратегии пространственного развития призваны убрать этот разрыв между масштабом межрегиональных и региональных пространственно непрерывных структур производства, расселения с объектами территориального планирования в административных границах субъектов (размещение региональных объектов строительства) и муниципальных образований (объекты местного значения). Это означает, что планирование развития может опираться на принципиально новые для планировщика ресурсы, а именно – территориальный, экологический, социальный. Вовлечение названных ресурсов базируется во-первых, на их реальном наличии; во-вторых, само по себе становится новым контекстом деятельности, порождает новые условия и необходимость новых форм соответствия; в третьих – послужит мощным средством социального и массового инвестиционного интереса к участию в развитии, которое становится «инклюзивным».
* * *
Рассмотрим такую модель на материале Санкт-Петербурга, Ленинградской области, других областей и поселений, образующих Западно-Балтийский бассейн Северо-Западного федерального округа. Санкт-Петербург как город федерального значения, культурный, научно-производственный и социально-общественный центр мирового ранга выступает знаковым лидером Балтийской России, в который входят города высокой древней культуры, такие как Великий Новгород и Псков, окруженные архипелагами монастырей и святых для отечественной духовной традиции мест, города-дворцовые и производственные пригороды Санкт-Петербурга, а также новые, порожденные современными нуждами, города и поселения, - Сосновый Бор, Усть-Луга, Приморск, Высоцк, ряд других.
Разработка первого пространственно выходящего за пределы административных границ Ленинграда генерального плана начиналась с определения в качестве объекта проектирования связки города и впервые введенного в проектный язык термина «агломерация» в словосочетании «Ленинградская агломерация» (Технико-экономическое обоснование генерального плана Ленинграда и Ленинградской агломерации. Институт ЛенНИИпроект, 1981 г.). Относительно объективным критерием принадлежности к агломерации принималась доля лиц трудоспособного возраста, включенных в ежедневные трудовые корреспонденции от места проживания до мест приложения труда на территории Ленинграда.
Руководящей идеей работы было стремление включить в границы генерального плана прилегающие населенные пункты, которые со всей очевидностью плотнейшим образом связаны с городом, но в систему градостроительного проектирования не попадают. Идея была принята, но с принципиальным уточнением: объектом управления является пара Ленинград и Ленинградская область; именно эта связка должна стать объектом проектирования. Такой переход генерального плана на многократно расширившийся территориальный объект был очень интересен, но в большой степени неожидан – исполнительная власть в городе и области разная и интересы свои видит несколько по разному, но партийная власть – едина. Обком принял решение – город и область имеют единый генеральный план. Это было новым словом, смелым экспериментом. Москва также собралась разрабатывать единый генеральный план города и области.
Почему это произошло? Производственные и расселенческие связи крупнейших хозяйственно-экономических комплексов отнюдь не ограничивают себя административными границами городов, пусть и мегаполисов общенационального значения, а тем более других городских и районных образований. Они, хозяйственно-селитебные комплексы, образуют взаимосвязанные отраслевые и межотраслевые кластеры с максимально экономными формами поддержания своей целостности относительно конечной функциональной задачи. Планы развития и размещения производительных сил принимают, безусловно, в расчет конфигурации расселения и местонахождения квалифицированных работников, но в свою очередь и пространственная организация градостроительных структур создаёт предпосылки для выбора эффективных стратегий – готовит предложения для оптимизации и совокупной производительности производств. Не случайно многие прорывные проекты века начинались с градостроительного инициирования развития научно-производственных комплексов. Атомная, ракетная, электронно-вычислительная, космическая, биологическая и сельскохозяйственная отрасли начинались и поддерживались за счет своих градостроительных якорей – академгородков, городов – научно-производственных и экспериментально-производственных отраслевых центров, опытных полигонов и др.
Сегодня этот опыт можно использовать при условии нахождения новых форм, адекватно отвечающих реалиям времени. Так, обстоятельства сегодняшнего дня привели к развитию крупных нефтеналивных портов на Балтике. Поскольку развитие основной функции начинается с создания базовой, обеспечивающей эту функцию инфраструктуры, появляется возможность последовательной диверсификации ее использования в роли мультмипликатора. Появляются тысячи новых рабочих мест, востребованы расселенческие ресурсы и их соответствующее градостроительное обеспечение. В его основе также находится инфраструктура – транспортная, энергетическая, другие ее виды, но функционально они связаны между собой в конвергенции формирования на базе исходно портового и терминального комплекса мощной мультимодальной структуры.
Верхним уровнем аргументации в подготовке решений о размещении и реализации крупных инвестиционных проектов являются аргументы геополитического порядка и геомаркетинга, которые в практической плоскости зависят от проблем логистики и потенциала развития инфраструктуры. Те территории, где эти факторы могут быть комплексно интегрированы, генерируются эффекты синергии и возможности формирования больших макрорегиональных производственно-расселенческих ареалов развития.
Представляется, что вызов, связанный с развитием Санкт-Петербурга и Ленинградской области, целесообразно рассматривать не в рамке агломерации собственно города, но на территориях, как минимум, обоих ветвей западной части СЗФО, Новгород-Псковского и Ладожско-Карельского направлений экспансии Санкт-Петербургского цивилизационного потенциала.
Наибольшую инвестиционную энергию набрал сегодня Западно-Балтийский вектор с опорной площадкой Усть-Луги. В 2017 г. порт достигнет грузооборота 100 млн. тонн, к 2020 г. намечено выйти на 180 млн. тонн, к 2030-2035 годам – 210 и более миллионов тонн. Планируется строительство серии терминалов, грузового аэропорта максимальной мощности и ряда других объектов, включая развитие поселка. Пространство от Усть-Луги до Санкт-Петербурга (дистанция около 100 км) имеет вдоль южного побережья Финского залива и у Копорской губы линию поселений с очень высоким уровнем экономической и культурной значимости, а вглубь материка раскрываются обширные пространства неплохо сохранившихся ландшафтов с озерами, лесами, полями. Рокадная железная дорога ответвляется у станции Котлы к западу на Усть-Лугу, очерчивая, таким образом, территорию, пригодную для активного расселенческого освоения.
Связка Сосновый Бор – Вистино – Усть-Луга станет местом стыковки мощнейших инфраструктурных узлов мирового класса. Дополненная развитыми градостроительными структурами, гармонично включенными в ландшафты, привлекательными для оседлого заселения на основе индивидуально-усадебного жилищного строительства, эта территория станет полигоном развития нового типа. Здесь совмещаются многосоставной инвестиционный потенциал долгосрочных инвестиционных проектов развития, эксплуатации и коммерческого использования с долгосрочным же потенциалом обустройства работающих.
Сложившийся в России, особенно в Москве, Санкт-Петербурге, других мегаполисах и городах, обычай двойного жилища «квартира – дача», в котором квартира – главное, а дача – сезонное дополнение, может получить на этой территории новый имущественный и смысловой акценты. Дача становится индивидуально-усадебным жилым домом, первым и главным жилищем, городская квартира – дополнительным, резервным, местом контакта с периодически требуемыми городскими функциями. Прежде всего – культурными, медицинскими, транспортными.
При этом сложившаяся сегодня структура жилищного строительства с малыми и сверх-малыми квартирами, студиями в сверх-плотной застройке многоквартирного высотного железобетона, получает единственный не-коммерческий резон: эти квартиры не могут служить местом постоянного проживания, но как периодического – возможно.
Выводы
Констатируем наличие двух разнонаправленных трендов.
Первый сегодня доминирует. Это процессы стягивания и концентрации активностей в центрах и близких к центрам поясах городов. Город послойно утрамбовывается функциями и недвижимостью. То, что в город не помещается, остаётся снаружи и ищет своё место рядом. Базовая центростремительная структура связей и коммуникаций работает как канал перемещения активностей из региона, макрорегиона внутрь и вокруг города, работает концентрационно уплотняя его районы и поселения агломерации.
Сущностный признак агломерации – стягивающие, центростремительные усилия «на себя» при кажущейся центробежности. Так обширные, планетарные по масштабу пространства России, заполненные ранее поселениями, пустеют, отдавая свой живой субстрат агломерациям.
Второй подход исходит из позиции сетевого распределения полюсов и ареалов активности. Для этого нужен масштаб макрорегионов, охватывающий зоны различного эконом-географического и геополитического функционала. Макрорегиональная геополитическая столица должна поддерживать историко-символический, социально-экономический гений места и в сетевой структуре функционально взаимодействующих, градостроительно и логистически дополняющих друг друга городов, поселений, ландшафтно-географических образований, служить центром пространственной организации макрорегиона. Не стягивать и не деформировать пространство расселения, но служить его основным опорным узлом, гармонично распределяющим усилия развития.
Государственная региональная политика и стратегическое пространственное планирование создают в совокупности предпосылки институционального становления макрорегионального подхода к развитию страны. Три макрорегиона могут стать первоочередными площадками реализации такого подхода: Балтийский макрорегион (включает Калининград), Дальневосточный, Крымский. По отношению к ним может предусматриваться разработка соответствующих программ территориального развития макрорегионов с введением функций администраторов программ (Указ Президента РФ от 16.01.2017 г. №13 Об утверждении государственной политики регионального развития Российской Федерации на период до 2025 года).
2. Размещение производительных сил является структурообразующей основой макрорегионального развития, как правило включающего узловые точки геополитического и геоэкономического уровней. Линии и объекты федеральной, региональной инфраструктуры задают порядок формообразования систем расселения, связанных с производственными и иными объектами.
Расселение осуществляется главным образом в виде поселений из односемейных жилых домов усадебного типа. Поскольку отличительным признаком российской урбанизации является наличие двух жилищ – городской квартиры и загородного/сельского дома, этот традиционный признак сохраняется: городская квартира может служить вторым, вспомогательным жилищем, дом – главным, основным.
Начнет создаваться противовес угрожающим тенденциям массового строительства многоэтажного железобетонного жилья. Если сегодня проблемы создаются при сносе пятиэтажных зданий, то каковы они будут при сносе 30-этажных? По классу капитальности и долговечности эти дома аналогичны.
3. Будет также запущен процесс повышения уровня безопасности квалифицированного городского населения. Достигнутый сегодня уровень его плотности в концентрационных жилых комплексах вместе с тем не предполагает осуществления мер защиты от большинства ЧС, в том числе от сбоев в работе централизованных коммунальных систем и от опасных природных явлений (наводнения, штормы и др.). Переход к пространственно распределенным системам расселения с использованием особенностей геологического строения местности приведет к росту безопасности и инженерной защиты населения.
4. «ЦНИИП Минстроя России» готов рассмотреть возможности выполнения концептуальной части программы территориального развития Дальневосточного макрорегиона с целью выработки исходной позиции для такой работы.